Александр Невский
 

III. Разрыв внешнеполитических и торговых связей Руси в результате монголо-татарского завоевания XIII в.

1

Монголо-татарское завоевание привело к значительному ухудшению международного положения русских княжеств. Страшный «Батыев погром» и установление иноземного ига нарушили древние торговые и культурные связи Руси со многими соседними странами.

Неблагоприятно сложились после нашествия Батыя отношения русских княжеств с западными соседями — Польшей и Литвой. Русь, сильно ослабленная «Батыевым погромом», стала во второй половине XIII в. объектом постоянных нападений со стороны литовских феодалов. На связь участившихся литовских набегов с ослаблением русских княжеств в результате татарского погрома прямо указывают источники. В «Летописце Великого княжьства Литовъского и Жомоицьского» записано (после рассказа о нашествии Батыя): «В тот час доведался князь великии Монтивилъ Жомоитскии, иж Русская земля споустела, и князи Роускии разогнаны, и он, давши войско сыну своему Скирмонтоу», послал его «воевать» русские земли1. Плано Карпини, описывая постоянные набеги литовцев на Южную Русь, отмечает: «Так как большая часть людей русских перебита татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им (литовцам. — В.К.) сильного сопротивления»2.

Во второй половине XIII в. Литва находилась в состоянии постоянных военных действий с северо-восточными русскими княжествами. В 1239 г. литовцы сделали попытку захватить Смоленск, но были отбиты великим князем Ярославом Всеволодовичем. В 1245 г. «воеваша Литва около Торжку и Бежици». К 1248 г. относились два набега литовцев, во время одного из которых был убит князь Михайло Ярославич. В 1253 г. снова «воеваша Литва волость Новгородьскую». В 1258 г. литовцы совершили два крупных похода против русских князей: «приидоша Литва с Полочаны къ Смоленску и взяша Вопщину на щитъ», а затем «той же осени приходи Литва к Торжьку..., и много зла бысть в Торжьку». В 1263 г. литовцы захватили Полоцк («посадиша свои князь в Полотьске»)3. После некоторого перерыва (в связи с усобицами в Литве) набеги литовцев на русские земли возобновились в 80-х годах XIII в.

Во второй половине XIII столетия усилили свое наступление на русские земли феодалы в Прибалтике. В результате крестоносной агрессии был утрачен Русью очень важный торговый путь к Балтийскому морю по Западной Двине и оказались нарушенными древние русско-эстонские связи4.

Постоянные войны на западной границе крайне затрудняли связи со странами Центральной Европы (Польшей, Германией). Внешним проявлением этого явилась грамота папы Александра IV (1255 г.) «литовскому Королю» с разрешением «воевать Россию» и присоединять ее области к своим владениям5.

Несколько дольше сохраняла свои связи с западными соседями, прежде всего с Венгрией, Юго-Западная Русь. В 40-х — начале 50-х годов XIII в. между Юго-Западной Русью и Венгрией оформляется союз для совместной обороны от монголо-татарских завоевателей. Этот союз был скреплен браком сына галицкого князя Льва Романовича с дочерью венгерского короля Белы IV Констанцией. Довольно оживленными были связи Даниила Романовича Галицкого и с другими государствами Центральной Европы. Положение изменилось к концу 50-х годов, когда Юго-Западная Русь тоже попала в орбиту золотоордынской политики. По наблюдениям А.Н. Китушина, занимавшегося исследованием ранних русско-венгерских связей, «в последующий период, когда Русь находилась под игом Золотой Орды, связи с Венгрией и другими странами Западной Европы были чрезвычайно ослаблены»6.

Монголо-татарское завоевание нарушило древние связи русских княжеств с Византией. Постоянные поездки русских в Константинополь, прерванные нашествием, долгое время не возобновлялись. Церковные связи, занимавшие в это время центральное место в русско-византийских отношениях, осуществлялись преимущественно сарайскими епископами и, находясь под контролем татар, больше выполняли дипломатические задачи золотоордынских ханов, чем касались русских дел (ордынские ханы вели через Константинополь активные переговоры с египетскими султанами о совместных военных действиях против иранских Хулагидов).

Изменился и характер связей. Если раньше эти связи были общерусскими, то во второй половине XIII в. кое-какие отношения с Византией поддерживала только Южная Русь. Правда, в Константинополе продолжала существовать во второй половине XIII в. русская колония7, но ее существование, вероятно, поддерживалось не сохранением каких-то русско-византийских связей, а бегством населения Южной Руси от татарской опасности. Более или менее значительные русско-византийские связи восстановились только с середины XIV в., когда снова начались путешествия русских людей на Ближний Восток8.

Монголо-татарское завоевание нарушило древние связи русских земель с Закавказьем. Русско-грузинские связи, сохранявшиеся в XII в. и первой половине XIII в., несмотря на господство в причерноморских степях половцев (взаимная информация, брачные союзы русских и грузинских князей), были прерваны наступлением монголо-татар. После похода Субедея и Джебэ в 1222—1223 гг. исчезают записи о грузинских делах в русских летописях. Со второй половины XIII в. совершенно не упоминалась и Русь в грузинских источниках. Основным препятствием для русско-грузинских отношений была война между Хулагидами и золотоордынскими ханами: Грузия входила в состав улуса Хулагу. О восстановлении минимальных контактов русских княжеств с Грузией можно говорить, начиная с середины XIV в. С этого времени записи о событиях в Грузии снова появились в русских летописях9. Непосредственные же связи Грузии с Русью были восстановлены только после свержения монгольского ига, в 1492 г., когда кахетинский царь Александр прислал посла к Ивану III с просьбой о покровительстве и помощи в борьбе с мусульманскими странами.

Примерно так же складывались после монголо-татарского нашествия и русско-армянские отношения: сведения об армянских делах, свидетельствовавшие об установлении каких-то контактов, появляются в русских летописях с середины XIV в. К тому же времени относятся записи в русских летописях об армянских купцах на Волге. Однако эти летописные известия, как нам представляется, являются не отражением установившихся отношений с Арменией, а связаны с эмиграцией армянского населения. Армения с 60-х годов XIII в. сделалась ареной военных действий между Хулагидами и золотоордынскими ханами, что вызвало массовую эмиграцию армянского населения. Армяне переселялись при прямом содействии золотоордынских ханов в их владения в Поволжье, а также в причерноморские города10. По данным С.М. Соловьева, армяне во второй половине XIII в. появились даже в городах Юго-Западной Руси.

Монголо-татарское нашествие, таким образом, нарушило древние внешнеполитические связи Руси. Прервались связи русских княжеств с Польшей и Венгрией, почти прекратились многовековые русско-византийские отношения, были разорваны связи Руси с государствами Закавказья (Грузией, Арменией). Только с середины XIV в. внешнеполитические и культурные связи Руси, разорванные монголо-татарским нашествием, в какой-то степени начали восстанавливаться. Непосредственные контакты с некоторыми странами (например, с Грузией) возобновились только после свержения татарского ига.

2

С вопросом о разрыве в результате монголо-татарского нашествия внешнеполитических связей русских княжеств непосредственно связан вопрос о влиянии монгольского завоевания на внешнюю торговлю Руси. По этому вопросу в исторической литературе высказываются противоречивые мнения. Историки-востоковеды считают, что с образованием «Монгольской империи» происходит быстрое развитие русской внешней торговли вообще и торговли Восточной Европы со странами Среднего и Ближнего Востока в особенности (В.В. Бартольд, Ф.И. Успенский и др.). С другой стороны, некоторые историки (исходя, вероятно, из общей отрицательной оценки последствий монгольского завоевания для Руси) считают, что в результате монгольского завоевания произошел разрыв торговых связей Руси как с Западом, так и с Востоком, что повлекло за собой упадок во второй половине XIII в. русской внешней торговли11. Причину таких противоречивых суждений, как нам представляется, следует искать в отсутствии обобщающей работы по внешней торговле Руси в первые десятилетия после монголо-татарского нашествия.

При оценке состояния внешней торговли и торговых связей Руси во второй половине XIII в. необходимо выделить два периода, резко отличающихся друг от друга: период самого нашествия, «политической бури», нарушившей нормальную жизнь Восточной и Центральной Европы, и период определенной нормализации отношений русских княжеств с Ордой, когда создались известные условия для восстановления торговых связей.

Монголо-татарские полчища, прокатившиеся в 1237—1242 гг. по землям Восточной и отчасти Центральной Европы, разгромили центры торговли и ремесла — города, разорвали торговые связи, дезорганизовали внутреннюю и внешнюю торговлю. Не только в странах, непосредственно подвергавшихся нашествию, но и в Западной Европе монгольское нашествие временно привело к параличу внешней торговли. Источники сообщают о панике в Европе, губительно отразившейся на внешней торговле. Автор анонимного продолжения «Истории царства Французского» писал, что «из-за боязни татар много осталось во Франции нераспроданных товаров»12. В «Большой хронике Матвея Парижского» сообщается, что «жители Готии и Фризии не отправились, по своему обыкновению, в Англию и Гернемус во время ловли селедки» из-за боязни татар, отчего нарушилась торговля континента с Англией13.

Однако нарушение европейской торговли не было длительным: монгольское нашествие «произвело на Европу чрезвычайно сильное, но преходящее впечатление»14. Для Руси период расстройства торговли продолжался дольше, примерно до середины 50-х годов XIII в. (для Северо-Восточной Руси), когда после разгрома антитатарской группировки князей на великокняжеском столе утвердился Александр Ярославич и были установлены мирные отношения с золотоордынскими ханами. Нормализация отношений с Ордой создала возможности для возрождения внешней торговли Руси в новых условиях, в условиях существования Золотой Орды и татарского ига.

Монголо-татарское завоевание внесло значительные изменения во внешнюю торговлю Восточной Европы. Враждебная Литва отрезала Владимиро-Суздальскую Русь, попавшую в орбиту татарской политики, от государств Центральной Европы. Торговля русских городов с Польшей и Центральной Германией прекратилась. Крестоносцы перерезали очень важный для русской торговли путь по Западной Двине в Балтийское море. Новгород неоднократно подвергался нападению немецких рыцарей и шведских феодалов, что отрицательно сказывалось на новгородской торговле. С другой стороны, монголо-татарское завоевание привело к перемещению торговых путей с Востоком. Как показывают исследования известного русского византиеведа академика Ф.И. Успенского, «монголы содействовали направлению торгового пути, вместо прежнего южного течения в порты Средиземного моря, на север, к черноморским побережьям, причем торговое движение из столицы хана Хулагу направилось в Сарай и на поволжские равнины. С этим направлением, развивающимся и окрепшим с конца XIII и в XIV вв., несомненно, выиграла Русь»15.

Внешняя торговля Руси в период иноземного ига развивалась под воздействием целого ряда факторов, из которых можно отметить: перемещение мировых торговых путей в Юго-Восточную Европу; известные гарантии безопасности поволжской торговли в связи с политикой золотоордынских ханов, направленной на стимуляцию транзитной торговли; упадок в результате «Батыева погрома» ремесла в городах Северо-Восточной Руси; ухудшение условий русской торговли с Западом в связи с вовлечением русских княжеств в орбиту татарской политики и т. д. Все эти факторы необходимо учитывать при общей оценке состояния внешней торговли Руси после нашествия Батыя.

Торговля Северо-Восточной Руси с западом во второй половине XIII в. велась в основном через Новгород и Смоленск. Исключительно к этим городам относятся немногочисленные свидетельства источников о торговле с немецкими и «готскими» купцами.

Новгородская торговля по Балтийскому морю не прекратилась после нашествия Батыя. Во второй половине XIII в. неоднократно подтверждались торговые договоры Новгорода с Ригой, «Готским берегом» и северонемецкими городами. Торговый договор Новгорода с Готским берегом, Любеком и северонемецкими городами, заключенный в 1262—1263 гг. «по старому миру», гласит: «Новгородцмъ гостити на Гоцкыи берег бес пакости, а немцьмъ и гтьмъ гостити в Новгородъ бес пакости и всему латиньскому языку, на старый миръ»16. В проекте новой договорной грамоты Новгорода с Любеком и Готским берегом о торговле и суде в 1269 г. князь Ярослав Ярославич от имени новгородцев «подтвердил старый мир о пути по Неве за Котлингом от Готского берега и обратно, от Новгорода до Котлинга», что и было закреплено в договоре 1269 г. Немецким купцам были предоставлены сухопутные и водные пути для торговли с Новгородом: «Дахом 2 пути горнии по своей волости, и третье в рецкахъ, гости ехати бесъ тоежъ пакости»17. Во второй половине XIII в., несмотря на завоевание крестоносцами Прибалтики, продолжалось русское мореходство на Балтийское море; новгородские купцы ездили «за море» с товарами, русские рыбаки ловили рыбу в Финском заливе и селились в прибрежной полосе18. Зимой и летом в Новгород прибывали большие торговые караваны немецких купцов («зимние» и «летние» гости), привозившие товары из Центральной и Западной Европы. Немецкие «гости» проникали и дальше Новгорода, во Владимиро-Суздальскую Русь. В ярлыке ордынского хана Менгу-Тимура (1266—1272 гг.) великому князю Ярославу Ярославичу предписывается: «Менгу-Темерево слово к Ярославу князю. Дай немецкому гостю путь на свою волость. От князя Ярослава ко рижаном и к болшим и к молодым и кто гостит, и ко всем: путь вашь чиста есть по моеим волости. А кто мне ратный, с тим ся сам ведаю. А гостю чист путь по моей волости»19. В то время Ярослав Ярославич был великим князем Владимирским, и под его «волостью» можно понимать всю Владимиро-Суздальскую Русь. Проникновение немецких купцов по «Менгу-Темереву слову» за пределы новгородских земель почти не отражено в источниках. Единственное летописное известие о пребывании немецких купцов в русских княжествах в последней четверти XIII в. относится к Курскому княжеству. Никоновская летопись сообщает, что в 1284 г., во время карательного похода татар против рыльских и воргольских князей, были взяты в плен иноземные купцы: «Тогда же прилучися въ земли той быти гостемъ нарочитымъ Немецкимъ и Цареградцкымъ, и техъ поведоша покованыхъ въ Немецкихъ железехъ». Дальнейшее развитие событий показательно для характеристики политики татар по отношению к торговле: «Уведеша же о нихъ, яко гости суть, и повелеша ихъ розковати, и весь ихъ товаръ изыскавше, отдати имъ целъ и не вредити ихъ ничемъ никому»20.

Интересные данные о проникновении немецких купцов во Владимирские земли содержатся в Рижской долговой книге конца XIII столетия. В записях 1286 г. дважды упоминается немецкий купец Любберт «из Суздаля», а в записи 1287 г. сообщается о поездке в Суздальскую землю немецкого купца Николая Волка21.

Продолжалась во второй половине XIII в. торговля с Западом и через Смоленск. Как показывают исследования Н.А. Усачева, торговля Смоленска с Висби, Ригой и с северонемецкими городами не прекратилась после нашествия Батыя. Правда, появление в Смоленске татарских послов с вооруженными отрядами (что нашло отражение в позднейших приписках к договору 1229 г.) «привело к некоторым заминкам в торговле», однако «размеры торговли были значительны»22.

Таким образом, нельзя говорить о полной торговой изоляции Северо-Восточной Руси с запада во второй половине XIII в. Через Смоленск и особенно через Новгород на Русь постоянно проникали немецкие товары. Как центр балтийской торговли, Новгород приобрел во второй половине XIII в. совершенно исключительное значение. Торговля Руси в западном направлении, с Польшей и Центральной Европой, фактически прекратилась в связи с постоянными литовскими набегами, и основная масса европейских товаров проникала в северо-восточные русские княжества через Новгород.

Весьма важным обстоятельством, стимулировавшим развитие новгородской торговли после нашествия Батыя, было образование вокруг Новгорода своеобразной «торговой периферии». «Низовские земли», разгромленные татарами, превратились в поставщиков традиционных товаров русского экспорта (воска, меда, мехов, льна и т. д.), которые новгородские купцы продавали за границу. Новгородские купцы торговали по всей территории Северо-Восточной Руси, причем эта торговля велась «по цесаревой грамоте», с санкции ордынского хана. Свободе торговли по Владимиро-Суздальской Руси новгородцы придавали большое значение. Требование дать «путь чист» по «Низовской земле» встречается почти во всех договорных грамотах Новгорода с великими князьями. В договорной грамоте 1270 г. с великим князем Ярославом Ярославичем специально оговаривается, что «гостю нашему гостити по Суздальской земли бесъ рубежа, по цесареве грамоте»23. То же требование встречается и в позднейших договорных грамотах Новгорода с великими князьями. При заключении договора 1270 г. новгородцы требовали от великого князя: «и при купче Новгородьскыи, что в Костроме и по иным городом, то, исправивъ, пусть в Новъгородъ с товаром»24. Новгородские купцы распространяли «немецкие» товары, прибывавшие по Балтийскому морю, по всей территории Северо-Восточной Руси. Летописцем упоминаются «гости Новогородцкиа, кои быша въ Володимери, и во Тфери и на Костроме»25.

Очень тяжелыми были последствия монголо-татарского завоевания для русской черноморской торговли. По образному выражению В.В. Мавродина, «татарская кочевая стихия отрезала Русь от Черноморья»26. Только после образования Золотой Орды и определенной нормализации отношений с нею русские княжества начали постепенное восстановление торговых связей с причерноморскими городами. Почти прекратилась торговля Северо-Восточной Руси с Крымом. Немногочисленные свидетельства источников о связях русских земель с Крымом (русские поселения в Крыму, поездки в Крым за солью, торговля русскими мехами и т. д.) относятся, как нам представляется, исключительно к Южной Руси. На это обстоятельство, в частности, обращает внимание В.Е. Сыроечковский в своем известном исследовании о купцах-сурожанах. Он считает русских купцов, привозивших во второй половине XIII в. меха в Крым, выходцами из южнорусских княжеств и указывает, что «для XIII века с несомненностью устанавливаются связи Су рожа с Юго-Западной Русью»27.

Центром торговли с Крымом какое-то время оставался Киев, дорога в который была хорошо известна итальянским купцам (пизанские купцы торговали в Киеве с начала XIII в.). В «Истории Монголов» Плано Карпини упоминаются «купцы из Константинополя, приехавшие в Россию через землю татар и бывшие в Киеве» в 1246 г., в том числе «Михаил Генуэзский», «Мануил Венецианский», «Яков Реверей из Акры», «Николай Пизанский» и «много других»28. В.В. Мавродин, говоря о продолжавшемся русском судоходстве по Черному морю после похода Батыя, также имеет в виду именно Южную Русь29. В Северо-Восточную Русь, связи которой с южнорусскими княжествами были в значительной степени утрачены, итальянские купцы не проникали. Нет сведений и о поездках северорусских купцов во второй половине XIII в. в Византию и Крым. Видимо, Владимиро-Суздальская Русь в этот период была отрезана от черноморских городов и ее связи с ними начали налаживаться только в XIV в. В летописях под 1319 г. впервые упоминается «море Сурожское», а под 1356 г. летописцы сообщают о прибытии в Москву вместе с татарским послом Ирынчеем «гостей-сурожан»30. В.Е. Сыроечковский указывает, что «торговые связи Москвы с итальянскими колониями, по всей вероятности, создались в XIV веке»31.

Исключительное значение для русской торговли во второй половине XIII столетия приобретает «Волжский путь». По Волге шла торговля северорусских княжеств с Ордой и через нее — с Востоком. На большое значение «Волжского пути» для русской внешней торговли неоднократно указывалось в исторической литературе. В.Е. Сыроечковский пишет, например, что «развитие и ранний расцвет московской торговли определились не столько западными, сколько восточными связями», главным образом «по Волжскому пути»32. Об увеличившемся в XIV—XV вв. значении «Волжского пути» для северовосточных русских земель и росте в связи с этим городов по Волге пишет А.М. Сахаров33.

Торговый путь по Волге был отлично известен летописцам, и случаи нарушения волжской торговли в связи с усобицами или войнами специально отмечались в летописях. Так, в летописной записи об усобицах в Орде в 1361 г. указывается, что «Булатъ Темирь, князь Ординский, Булгары взялъ и все грады по Волзе и улусы поималъ, и отня весь Воложский путь»34. Летописцы рисуют картину большого оживления волжского торгового пути в XIV в. Упоминания о русских купцах, торговавших по Волге с Ордой, содержатся в летописях под 1319, 1356, 1378, 1380, 1382 и другими годами.

Русская торговля по «Волжскому пути» начала восстанавливаться уже во второй половине XIII в. Нашествие Батыя, разгромившее Волжскую Булгарию и Северо-Восточную Русь, на какое-то время совершенно прервало волжскую торговлю, но с образованием Золотой Орды установление мирных отношений с ордынскими ханами и свойственная монголам политика поощрения транзитной торговли создали условия для ее восстановления. Оживлению «Волжского пути» способствовало перемещение на север, к черноморскому побережью, мировых торговых путей и расширение торговли с городами Средней Азии. Сведения о русской торговле на Волге во второй половине XIII в. имеются в восточных источниках. Арабский историк Ибнабдеззархыр при описании путешествия египетских послов к хану Берке в 1262 г. упоминает «реку Этиль» (Волга): «эта река пресноводная, шириной в реку Нил, по ней ходят суда русских»35. Другой арабский автор — Эломари тоже писал, что по реке «Итиль» «плавают большие суда и ездят к русским и славянам». Ибнбатута сообщает, что в Сарае-Берке было много русских, которые жили «в своем квартале» и имели свои «базары»36. Эти данные свидетельствуют о том, что русская торговля по «Волжскому пути» восстановилась еще во второй половине XIII в.; к XIV в. относилось ее дальнейшее расширение.

По «Волжскому пути» в Северо-Восточную Русь проникали восточные товары, в первую очередь среднеазиатского происхождения (керамика). Упоминания о восточных вещах неоднократно встречаются в источниках (например, в духовных грамотах русских князей).

Монголо-татарское завоевание, таким образом, разорвало древние внешнеполитические и торговые связи как с западными, так и с южными соседями Руси (Польшей, Венгрией, Византией, государствами Закавказья). Почти полностью прекратилась западная торговля с Польшей и Центральной Германией. Северо-Восточная Русь во второй половине XIII в. оказалась фактически отрезанной от черноморской торговли. Однако монголо-татарское завоевание не привело к полной изоляции русских княжеств ни с Запада, ни с Востока: продолжалась торговля Северо-Восточной Руси с Западом через Новгород и Смоленск, а после нормализации отношений с Ордой, уже во второй половине XIII в., восстановилась русская торговля с Востоком по «Волжскому пути». Ю.А. Лимонов так пишет о последствиях «Батыева погрома» для волжской торговли: «Несмотря на значительный урон, который был причинен нашествием татаро-монголов волжской торговле, Волжский путь не потерял своего значения. Русские купцы продолжали вести торговлю в низовьях Волги»37. Известное оживление русской внешней торговли, так же как и восстановление некоторых нарушенных монголо-татарским завоеванием внешнеполитических и культурных связей Руси с соседними странами, относилось к XIV в.

Примечания

1. См. ПСРЛ, т. 17, стб. 230.

2. Плано Карпини, стр. 45.

3. ПСРЛ, т. I, стб. 469, 471—472; НПЛ, стр. 79, 80, 82, 84.

4. См. Я. Зутис. Русско-эстонские отношения в IX—XIV вв. «Историк-марксист», 1940, № 3.

5. Акты исторические, относящиеся к России, собр. Тургеневым, т. 1, 1841, стр. 83.

6. А.Н. Китушин. Ранние русско-венгерские связи. «Ученые записки Азербайджанского университета», 1956, № 6, стр. 110.

7. См. М.В. Левченко. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1966, стр. 551.

8. См.: «Записки Стефана Новгородца» (около 1350 г.), опубликованные Сахаровым в «Сказаниях русского народа», т. II, кн. 8, 1849, стр. 537.

9. Под 1346, 1389, 1403 и др. годами.

10. Так, Н.М. Карамзин сообщает, что в 1263 г. татары хана Берке «перевели (из Армении) многих жителей в нынешнюю Астраханскую и Казанскую губернии; некоторые из них ушли в Тавриду и поселились отчасти в Кафе, отчасти в старом Крыму и близ Судака» (Н.М. Карамзин, IV, пр. 146).

11. Так, С.А. Покровский пишет, что «татаро-монгольское нашествие отрезало Русь от культурных стран Востока» (С.А. Покровский. Внешняя торговля и внешняя торговая политика России. М., 1947, стр. 29), а Д.П. Маковский утверждает, что во второй половине XIII в. «татаро-монгольское нашествие разрушило древний путь на восток», в то время как нападения Литвы «подорвали также нужные и выгодные связи с западноевропейскими странами» (Д.П. Маковский. Развитие товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве русского государства в XVI в. Смоленск, 1960, стр. 18, 19).

12. «История Татарии в документах и материалах». М., 1937, стр. 48.

13. Там же, стр. 46.

14. А.И. Дробинский. Русь и Восточная Европа во французском средневековом эпосе. «Исторические записки», № 26, 1948, стр. 125.

15. «Византийский временник», т. II, 1949, стр. 268.

16. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.—Л., 1949, стр. 57.

17. Там же, стр. 58, 62.

18. См.: В.В. Мавродин. Русское мореходство на Балтийском море в XIII—XVI вв. «Ученые записки ЛГУ. Серия истор.», вып. 24, 1956, стр. 169 и др.

19. «Русско-ливонские акты». СПб., 1868, стр. 446.

20. ПСРЛ, т. 10, стр. 163.

21. См.: Ю.А. Лимонов. Из истории восточной торговли Владимиро-Суздальского княжества (в сб.: «Международные связи России до XVII века». М., 1961, стр. 62).

22. Н.А. Усачев. Торговля Смоленска с Висби, Ригой и северонемецкими городами в XII—XIV вв. (дисс.). М., 1962, стр. 303, 317.

23. «Грамоты Великого Новгорода и Пскова», М.—Л., 1949, стр. 13.

24. Там же.

25. ПСРЛ, т. 10, стр. 151 (1273 год).

26. В.В. Мавродин. Русское мореходство на южных морях. Симферополь, 1955, стр. 109.

27. В.Е. Сыроечковский. Гости-сурожане. М.—Л., 1935, стр. 15.

28. Плано Карпини, стр. 62.

29. См.: В.В. Мавродин. Русское судоходство на южных морях, 1955, стр. 111—114.

30. ПСРЛ, т. 10, стр. 182, 228.

31. В.Е. Сыроечковский. Указ. соч, стр. 18.

32. Там ж е, стр. 9.

33. См.: А.М. Сахаров. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. Изд. МГУ, 1959, стр. 73, 152 и др.

34. ПСРЛ, т. 10, стр. 233.

35. Тизенгаузен, I, 63.

36. Там же, стр. 241, 306.

37. Ю.А. Лимонов. Из истории восточной торговли Владимиро-Суздальского княжества. «Международные связи Руси до XVII в.», М., 1961, стр. 63.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика