Александр Невский
 

Общественно-политическая мысль

XVI век часто называют веком русской публицистики, которая именно тогда начинает проникать и в летопись, и в «жития святых», и в деловую письменность, и в литературу, и даже в настенную живопись. Более того, тогда же четко обозначился и новый этап в развитии русской публицистики, в центре внимания которой оказались проблемы самодержавной власти, места и роли Русской православной церкви в жизни государства, положения самого государства в системе международных отношений и т. д.

В самом начале XVI в. возникли два выдающихся произведения русской публицистики — «Послание о Мономаховом венце», автором которого был Спиридон-Савва, и анонимное «Сказание о князьях владимирских», которое в своей фактической основе базировалось на его «Послании». Именно эти сочинения стали основой официальной идеологии великокняжеской власти, поскольку основная их идея заключалась в том, чтобы собрать воедино ряд исторических преданий и легенд, и виртуозно объединив их в единую «логическую цепь», убедительно доказать знатность происхождения русского правящего дома, который вел свою родословную от знаменитого римского императора Августа.

Это «Послание» имело своей целью подчеркнуть исконность самодержавного правления в России и право великих московских князей на верховную власть, а также обладание всеми исконно русскими землями, прежде всего теми, которые входили в состав Польско-Литовского государства. Кроме того, по мнению ряда авторов (Р. Дмитриева, А. Кузьмин, А. Сахаров), обращение к Древнему Риму как исходному пункту всей династии Рюриковичей, явилось своеобразным откликом русских публицистов на европейское Возрождение, в основе которого лежал повышенный интерес к античному миру. Основные идеи «Послания» Спиридона-Саввы послужили фактической основой для создания нового трактата «Сказания о князьях владимирских», которое было подвергнуто совсем незначительной редакторской обработке, чтобы придать легендарному материалу еще «большую документальность и историчность».

Тогда же, в начале XVI в., в Новгороде была создана знаменитая «Повесть о белом клобуке», которая впервые обозначила все содержание новой идеологической доктрины «Москва — Третий Рим». Основная мысль этого трактата состояла в том, что после падения Рима и Константинополя именно Москва должна стать центром мирового христианства и оплотом вселенского православия, куда и должен быть перенесен патриарший престол. Светскую власть такая перспектива тогда вряд ли устраивала, особенно в условиях бесконечных и ожесточенных споров между иосифлянами и нестяжателями. Видимо, именно по этой причине патриаршество в России было учреждено только в 1589 г., то есть через полтора столетия после создания автокефальной Русской православной церкви и падения Константинополя.

Эта доктрина получила дальнейшее развитие в знаменитых «Посланиях» старца псковского Елеазарова монастыря Филофея, адресованных великому князю Василию III, которому автор предлагал стать и главой Русской православной церкви. В исторической литературе существуют совершенно разные оценки этой знаменитой доктрины, созданной в 1510—1524 гг. Одни историки (А.М. Сахаров, Л. Гумилев) считали, что мировоззренческая основа этой изоляционистской доктрины была глубоко консервативна и реакционна, поскольку в ней наиболее ярко воплотились враждебное отношение ко всему иноземному и проповедь религиозной нетерпимости. Их оппоненты (А. Кузьмин, И. Фроянов) отрицают данную трактовку и обращают внимание на то, что идеи «Повести о белом клобуке» и «Посланий» Филофея абсолютно противоположны по своей сути. Автор «Повести» выступает как сторонник полной автокефальности Русской православной церкви и учреждения патриаршего престола в Москве, а автор «Посланий» был активным сторонников укрепления не только самодержавных, но и теократических претензий великокняжеской власти.

Одним из крупных публицистов первой половины XVI в. был Максим Грек (Михаил Триволис), который в 1502 г. под влиянием проповедей знаменитого Д. Савонаролы стал монахом монастыря Святого Марка во Флоренции. Разочаровавшись в католицизме, он перебрался в знаменитый Афонский монастырь, откуда в 1517 г. по личному приглашению Василия III прибыл в Россию «для исправления» богослужебных книг и стал монахом кремлевского Чудова монастыря. Поскольку он происходил из знатного рода Триволисов, близкого к Палеологам, а значит и к самим Рюриковичам, то это сразу сблизило его с придворными кругами, где он быстро оказался в центре политической и церковной борьбы.

Многие историки (Н. Казакова, Н. Синицына, М. Громов, В. Иванов), изучавшие творчество М. Грека, пришли к выводу, что его перу принадлежит более 350 произведений, среди которых особо следует отметить «Сказание о жительстве инок Святой Горы», «Слово отвещательное об исправлении книг русских», «Послание об устройстве афонских монастырей», «Послание о францисканцах и доминиканцах», «Беседу ума с душой», «Исповедания православной веры», «Слово душеполезное, зело внимающим ему», «Слово о покаянии», «Стязание о известном иноческом житие» и «Послание об Афонской горе». Во всех своих сочинениях, проповедуя идеи «нестяжания», он гневно осуждал ростовщичество монастырей и тяжкий неправедный гнет, которому подвергались «поселяне» монастырских сел, а также укоренившуюся в них практику лишения свободы, конфискации имущества и земельных наделов за долги.

В плане чисто богословских проблем он утверждал традиционную для русского православия идею о верховенстве евангельских заповедей над ветхозаветными. А в вопросах чисто политических он выступал с позиций укрепления авторитета великокняжеской власти, осуждая при этом любые проявления произвола и «лихоимства» властей. Кроме того, он сурово осуждал злоупотребления великокняжеских наместников и волостелей, выступал за ликвидацию института кормлений и проведение губной реформы, основанной на выборности местных должностных лиц.

Одним из близких идейных друзей Максима Грека был окольничий Федор Иванович Карпов — один из крупнейших русских дипломатов, который курировал в Посольской избе отношения с Крымским ханством. В свое время профессор И.У. Будовниц в своей известной работе «Русская публицистика XVI в.» (1947) справедливо отметил «уныние» боярских публицистов того времени и их пессимизм в отношении будущего России. Поэтому многие из них, в частности, В. Патрикеев, Б. Беклемишев, Ф. Карпов и Г. Тушин, искренне переживая за будущее страны, и оказались в лагере «нестяжателей». Большинство сочинений Ф.И. Карпова было уничтожено его идейными противниками, но все же некоторые из них, в частности, «Послания» Максиму Греку, Николаю Немчину, старцу Филофею и митрополиту Даниилу, сохранились. Во всех своих публицистических «Посланиях», автор, не углубляясь в существо чисто богословских споров, решительно возражал против ряда важнейших положений христианской догматики. В частности, он подверг резкой критике традиционный тезис церковников о «благости долготерпения», которому противопоставил «правду», «закон» и «милость», которые должны быть положены в основу мирского общежития.

Выдающимся мыслителем первой половины XVI в. был духовник царя, протопоп Благовещенского собора Московского Кремля Сильвестр, который в 1550 г. написал «Послание» Ивану Грозному, где активно отстаивал идею о высокой ответственности царя перед богом и обществом, требующей устранения многих существующих бед и пороков, а именно ненависти, гордыни, лихоимства, насилия и т. д. Конкретную программу реформ Сильвестр не предлагал, однако в этом «Послании» достаточно четко прозвучала мысль о том, что царская власть должна находиться под опекой Церкви и руководствоваться в своей повседневной деятельности ее установлениями. В таком понимании задач царской власти Сильвестр, безусловно, смыкался со сторонниками иосифлянской доктрины. Наряду с этим ему не были чужды и основные элементы «нестяжательской» доктрины. Например, накануне знаменитого Стоглавого собора (1551) именно Сильвестр открыто заявил о необходимости ограничения монастырского землевладения, что вполне соотносилось с настроениями самого царя и многих членов Избранной рады, в первую очередь самого А.Ф. Адашева.

Сильвестром был написан (или отредактирован) знаменитый «Домострой» — своеобразная энциклопедия домашнего хозяйства и морально-этических норм XVI века. Этот трактат представлял собой компилятивное произведение, соединившее в себе несколько литературных жанров, которое сохранилось в трех различных редакциях и сорока списках. Сам «Домострой» состоял из 3 частей и 64 глав: первая часть (главы 1—15) — «Духовное строение», содержала различные религиозные наставления, вторая часть (главы 16—29) — «Мирское строение», содержала наставления о семейных отношениях и воспитании детей и третья часть (главы 30—63) — «Домовое строение», содержала наставления по ведению домашнего и дворового хозяйства. Обычно на «Домострой» ссылаются как на «классический» образец норм семейного права, построенного на всевластии главы семьи и беспрекословном подчинении ему всех домочадцев. Однако это не совсем так, поскольку женщине, а особенно вдове главы семейства, в «Домострое» отводилось не такое уж бесправное положение: она не только занималась воспитанием детей, но и играла заметную роль в управлении домашним и дворовым хозяйством.

Одним из наиболее значительных явлений русской общественной мысли середины XVI в. стали выступления Ивана Семеновича Пересветова. Раньше считалось, что И.С. Пересветов — это некий собирательный образ или даже псевдоним самого Ивана Грозного. Однако крупнейший знаток средневековой русской истории, профессор А.А. Зимин в своей известной работе «И.С. Пересветов и его современники» (1958) убедительно доказал, что он был реальным историческим персонажем.

И.С. Пересветов был выходцем из Литвы и долгое время в статусе ратного человека служил польскому, чешскому и венгерскому королям. В период боярской «смуты», примерно в 1538—1539 гг., он выехал в Россию и поступил на службу к великому московскому князю. За время своей службы, внимательно изучив внутреннее положение России, он разработал широкомасштабную программу реформ, и в сентябре 1549 г. подал Ивану Грозному челобитную, в которой содержались несколько проектов государственных преобразований. Эта челобитная, а также ряд произведений И.С. Пересветова, в частности «Сказание о книгах», «Сказание о Магомет-Салтане» и «Сказание о царе Константине», досконально изученные многими историками, дают детальное представление о его политических и общественных взглядах.

Главным пороком государства, обличению которого он посвятил многие страницы своих произведений, являлось засилье аристократии, ее произвол, неправедный суд и равнодушие к решению общегосударственных задач. Надо подчеркнуть, что И.С. Пересветов никогда не выступал против самой аристократии, он лишь подчеркивал тот факт, что в настоящий момент положение человека во властных структурах определялось не его личными заслугами и способностью принести пользу интересам государства и общества, а его «породой» и службой его предков.

И.С. Пересветов выступал решительным сторонником централизованной дворянской монархии и настаивал на том, что на смену всевластию родовой аристократии должна прийти сильная царская власть, опорой которой должны стать «воинники», т. е. служилые дворяне, составлявшие основу русской поместной конницы. И.С. Пересветов стал, пожалуй, первым идеологом и выразителем коренных интересов подавляющей массы нового служилого сословия — провинциального поместного дворянства. Для достижения указанной цели он считал необходимым провести военную, финансовую и судебную реформы. Центральное место в его программе преобразований отводилось именно военной реформе, которая должна была кардинальным образом перестроить всю структуру военной организации и стать главным инструментом утверждения самодержавной монархии в России.

В исторической литературе (М. Алексеев) иногда высказывалось мнение, что воззрения И.С. Пересветова в известной мере перекликались с европейским реформационно-гуманистическим течением. По мнению большинства авторов (А. Зимин, В. Кобрин, А. Сахаров), это не совсем так, ибо в своих произведениях он ни разу не затрагивал проблем религиозного мировоззрения и роли и значения Русской православной церкви в жизни общества и государства. Конечно, объективно взгляды И.С. Пересветова шли вразрез с официальной церковной доктриной, но той резкой критики официальной Церкви, которая содержалась в работах европейских реформаторов и «гуманистов», у него нет и в помине. Более того, как верно подметил профессор А.Г. Кузьмин, идеалом И.С. Пересветова являлась неограниченная монархия, т. е. «правда», соединенная не с «милостью», как у Ф.И. Карпова, а с «грозой». Именно этот идеал, по мнению профессора А.Г. Кузьмина, и нашел свое зримое воплощение в опричнине.

Одним из самых ярких публицистов середины XVI века был Ермолай-Еразм (Ермолай Прегрешный), который был выходцем из среды придворного духовенства, а посему во многом был сторонником иосифлянских теократических взглядов. Но в его сочинениях совершенно четко проявился и резкий протест не только против стяжательства светских вельмож и феодалов, но и против стяжательства своих коллег по монашескому ремеслу. Перу Ермолая-Еразма принадлежит много различных сочинений, написанных по поручению митрополита Макария, который достаточно высоко ценил и ум, и литературный талант протопопа кремлевского собора Спаса на Бору: «Моление к царю», «Книга о Святой Троице», «Зрячая Пасхалия», «Поучение к своей душе» и даже светские произведения «Повесть о Петре и Февронии» и «Повесть о Василии Рязанском». Но самым известным его сочинением стала «Благохотящим царем правительница и землемерие», в котором впервые была поднята проблема бедственного положения крестьян. В связи с этим обстоятельством ряд советских и современных историков (И. Клибанов, А. Кузьмин) причислил Ермолая-Еразма к числу первых крестьянских идеологов. Однако внимательный анализ его сочинений убеждает в том, что проблема бедственного положения крестьян интересовала автора лишь в той мере, в какой она отвечала интересам самих помещиков и государства в целом. Иными словами, он проводил прямую связь между благосостоянием крестьян и их владельцев, которые, как известно, составляли костяк поместной (дворянской) конницы.

По мнению многих историков, крупнейшим памятником общественной мысли того времени стала знаменитая переписка князя А.М. Курбского с Иваном Грозным. Известный американский славист Э. Кинан в свое время высказал предположение, что автором этой «переписки», которая была создана в XVII в., был князь С.И. Шаховской. Однако детальный, в том числе и стилистический, анализ целого ряда «Посланий» Ивана Грозного, в том числе английской королеве Елизавете I и шведскому королю Юхану III, проведенный многими учеными (А. Зимин, В.Б. Кобрин, Р.Г. Скрынников), убедительно доказал, что одним из авторов этой переписки был именно Иван Грозный.

Если суммировать общий смысл всех идей, высказанных князем А.М. Курбским в трех его «Посланиях» к царю, написанных в 1564, 1567 и 1579 гг., то можно выделить несколько главных постулатов мятежного князя.

• Он решительно возражал против абсолютизации великокняжеской власти и был искренне убежден в том, что «помазанник божий» должен разделить бремя власти с наиболее видными и авторитетными представителями бояро-княжеской аристократии. Иными словами, политическим идеалом А.М. Курбского являлась сословная монархия польского типа, основанная на всевластии олигархических магнатских кланов.

• Он решительно отстаивал традиционное вассальное право аристократов и всего «служилого сословия» на свободный отъезд от одного государя-сюзерена к другому, не расценивая само право этого отъезда как акт государственной измены.

• Наконец, он был категорическим противником иосифлянской доктрины, которая всячески культивировала идею божественного происхождения монархической власти и изначальной непогрешимости царя.

Как известно, Иван Грозный ответил только на два первых послания мятежного князя, однако и они дают прекрасное представление о его политико-философских взглядах, суть которых состояла в следующем.

• Наряду с конкретными обвинениями князей и бояр во всевозможных грехах и крамолах, царь особенно подробно разбирал вопрос о природе монархической власти, разрешая его с позиций иосифлянской доктрины. В частности, опираясь на «Послание» апостола Павла, Иван Грозный доказывал, что монархическая власть имеет божественное происхождение и поэтому только перед Богом и самим собой царь несет ответственность за все свои деяния и поступки. А раз всякая власть от Бога, то любой власти надлежит повиноваться, не особо рассуждая, справедлива она или нет. Более того, Иван Грозный был убежден, что самодержавное правление само по себе представляет величайшее благо для подданных, поскольку исходит от «боговенчанного» царя.

• Ссылаясь на многочисленные тексты «Священного писания» и «Степенную книгу», Иван Грозный, особо подчеркивая древность своего царского происхождения «от римского цезаря Августа», с гневом отвергал любые притязания бояро-княжеской аристократии на равную с ним, «помазанником божьим», власть.

• Наконец, Иван Грозный решительно отвергает один из важнейших элементов классического феодального права свободного отъезда вассала от одного сюзерена к другому, противопоставляя этому праву тезис о том, что такой отъезд равносилен государственной измене.

В середине XVI века продолжилась борьба двух основных течений в Русской православной церкви — иосифлян и нестяжателей. Выдающимся памятником нестяжательской идеологии того времени стала «Беседа валаамских чудотворцев Сергия и Германа», возникшая в 1551 г. во время работы знаменитого Стоглавого собора в Москве. Вопрос о том, чьи социальные интересы отражала «Валаамская беседа», до сих пор не разрешен в исторической литературе.

Профессор И.И. Смирнов заявлял, что в центре внимания этой «Беседы» был крестьянский вопрос. Его оппонент профессор Г.Н. Моисеева говорила, что, защищая сильную самодержавную власть, автор «Валаамской беседы» выступает последовательным защитником интересов дворянства. А профессор А.Г. Кузьмин резонно полагал, что идеи нестяжательства не укладываются в рамки какого-либо социального слоя вообще, однако некая симпатия к боярству, как высшему правящему слою государства, в этом сочинении все же очевидна. Более того, по мнению А.Г. Кузьмина, «Валаамская беседа» — это памятник русской публицистики с резко выраженной светской направленностью, в котором чисто церковные споры отодвинуты на второй план, а на первое место поставлены проблемы государственного устройства. По сути, анонимный автор «Валаамской беседы» разрабатывает целую систему альтернативной самодержавию организации государственной власти в стране. Суть этой альтернативы заключается в том, что «власть» должна править вместе с «землей», в лице постоянного Земского совета, состоящего из представителей всех сословий, уездов и городов.

Одним из самых интересных представителей века русской публицистики был видный ученик Нила Сорского, игумен Троице-Сергиева монастыря Артемий, который под давлением иосифлян в 1553 г. вынужден был покинуть свой престижный пост и уйти в заволжские скиты. Позднее он предстал перед церковным судом, был предан анафеме и сослан на поселение в Соловецкий монастырь, откуда через несколько лет бежал в Литву, где и закончил свой жизненный путь. Сохранилось более десятка «Посланий» Артемия, но рассчитанные на широкую аудиторию, они, очевидно, не вполне точно отражают его реальные взгляды. Анализируя идейные воззрения Артемия, необходимо обратить внимание на три основных постулата, которые содержатся в его «Посланиях»:

1) так же, как преподобный Нил Сорский, он решительно выступал против стяжательства Церкви и проповедовал идеи монашеского аскетизма;
2) демонстрировал критический подход к «Священному писанию», утверждая, что не все написанное в нем есть «божественна суть», и

3) резко критиковал официальную Церковь за нетерпимость к своим заблудшим «чадам» и за жестокие расправы над еретиками.

Еретические идеи Артемия оказали большое влияние на формирование взглядов ряда еще более радикальных мыслителей середины XVI в., в частности, Матвея Семеновича Башкина и Феодосия Косого, которые, ударившись в настоящую ересь, выступали с отрицанием основных церковных догматов, не признавали троичность божества, видели в Иисусе Христе не бога, а простого человека, подвергали рациональной критике многие догматы «Священного писания» и сочинения Святых Отцов Русской православной церкви. Кроме того, они вообще отвергали Церковь как общественный институт, существование которой противоречит самому христианскому вероучению.

В советской исторической науке (А. Зимин, А. Сахаров, И. Клибанов), особенно на волне хрущевских гонений на Русскую православную церковь, всячески превозносили взгляды и идеи этих еретиков и утверждали, что они были чрезвычайно близки реформационным и гуманистическим взглядам всех передовых идеологов средневековой Европы. В настоящее время в исторической науке (М. Веретенников, М. Дмитриев) утвердился более здравый и критический взгляд на идейные воззрения М. Башкина, Ф. Косого и их последователей.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика