3. Крупное землевладение на Руси
Неудачи попыток найти удовлетворительные конкретно-исторические и вместе с тем достаточно универсальные причины наступления удельной раздробленности на Руси создали условия для следующего эмоционального заявления: «Отсутствие в исторической литературе работы, которая соединяла бы исследование отношений землевладения и междукняжеских отношений, по нашему мнению, не случайно. Этот факт со всей очевидностью показывает принципиальную несовместимость вотчинно-сеньориальной схемы эволюции феодализма на Руси и общественно-политических процессов киево-русского времени в том виде, в котором они сейчас предстают».1 Подобный вывод представляется мне излишне категоричным.
Мне кажется все же, что могла существовать определенная общая причина раздробления Руси на уделы — социально-экономическая сила, приводившая в движение механизмы политической, общественной и другой жизни в государстве, начиная с первых десятилетий XII в. Эта сила должна была действовать совместно с другими, и не только социально-экономическими. Она, на мой взгляд, лежала в сфере феодального землевладения — княжеского и боярского. А именно — в разной природе одного и другого.
Более того, по характеру и содержанию боярское землевладение вначале находилось в противоречии с княжеским. Боярские и княжеские интересы в земельном вопросе решительно расходились, как и сама природа их землевладения. Но это расхождение выявилось лишь тогда, когда в общественном правосознании возникло само понятие индивидуального земельного владения (конец X — начало XI в.),2 а лишь затем княжеские и боярские владения оформляются юридически (вторая половина XI—XII вв.). Подобное противоречие и обусловливало различное поведение князей и бояр в общественно-политической жизни Древнерусского государства эпохи удельной раздробленности.
Вообще-то проблема возникновения крупного феодального землевладения на Руси — княжеского и боярского — принадлежит к наиболее сложным и неоднозначным. Она до сих пор не нашла в историографии полного объяснения — при том, что к ней обращались едва ли не все известные исследователи социально-экономической истории Киевского государства. Невыясненными остаются такие важные вопросы, как источники, ход процесса, хронология генезиса и развития феодального землевладения и землепользования у восточных славян. Причина этого состоит преимущественно в отсутствии систематических источников, в бедности и противоречивости свидетельств летописей, памятников права и других источников XII в. и заслуживающих доверия указаний на существование крупного феодального землевладения вообще. Это привело к тому, что историки начали искать его в глубинах восточнославянской истории, начиная с IX в.
Мысль о возникновении земельных владений у князей и бояр в IX—X вв. принадлежит еще историкам середины — второй половины XIX в.3 Не находя подтверждений в источниках этого мнения, Б.Д. Греков тем не менее соглашался с подобной датировкой и утверждал, что политическое могущество бояр в II—X вв. должно было основываться на каких-то земельных владениях.4 С.В. Юшков допускал наличие земель в боярской собственности лишь со второй половины XI в.5
Строго опирающиеся на источники исследования Л.В. Черепнина о закономерностях и особенностях земельной собственности в раннесредневековой Руси внесли определенную ясность в проблему. Ученый, посвятивший ей немало работ, пришел к выводу, что для периода X—XI вв. господствующей формой феодальной собственности на Руси была государственная (в ее фундаменте заложена корпоративная собственность господствовавшего класса). А уже к XII в. складываются землевладение княжеское, боярское и церковное.6
Однако и Л.В. Черепнину, главным образом из-за отмеченной уже бедности, противоречивости и общей недостаточности свидетельств памятников древнерусской письменности, не удалось аргументированно ответить на кардинальный вопрос, неизбежно встающий перед исследователем генезиса феодального землевладения на Руси: когда и каким образом возникают: а) княжеские и б) боярские вотчины. Ученый с понятной в нашем случае осторожностью допускал: «Раньше других, по-видимому, создаются княжеские домены (т. е. имения, принадлежащие не государству, а самим князьям как феодалам)».7
Историк скептически относился к тому, что термин «село» в значении княжеских имений употребляется источниками XI—XII вв. в рассказах о событиях, начиная с середины X в. Это — село княгини Ольги, сельцо Владимира Святославича Предславино, село Ракома, в котором одно время жил Ярослав Мудрый. Но не ясно, какое содержание вкладывал летописец в понятие «село». Подобные села могли быть загородными резиденциями, а не феодальными имениями.
Л.В. Черепнин указывал на Правду Ярославичей (около 1072 г.) как на источник «уже бесспорно свидетельствующий о наличии княжеского домена».8 Еще более уверенно высказался по этому поводу А.А. Зимин: «Статьи Краткой Правды (созданной в княжение Ярослава Мудрого. — Н.К.) представляют собой единое целое, которое можно назвать княжеским Уставом Ярослава, так как все они при общей стройности и целенаправленности рисуют живую картину крупного княжеского землевладельческого хозяйства».9 Подобная оценка этого юридического памятника представляется мне преувеличенной. В лучшем случае в ней разве что проглядывают черты будущего княжеского домена. Далее будет сказано о необходимости осторожного отношения к Русской Правде как к источнику, реально отражающему эволюцию крупного землевладения.
Нельзя отождествлять раннефеодальное господское хозяйство с понятием «двор», тем паче с понятием княжеского домена, что нередко встречаем в исторической литературе.10 Двор, как справедливо отмечает М.Б. Свердлов, был резиденцией феодала — князя или боярина. И только! Ни из Краткой редакции Русской Правды, ни из летописей — конечно же, при спокойном и объективном толковании их свидетельств — нельзя сделать вывод о том, что двор был средоточием феодального имения, вотчины.11 Не может поэтому быть принятым распространенное в литературе использование в качестве тождественных и взаимозаменяемых терминов «двор» и «вотчина».
Говоря о наличии или отсутствии крупного землевладения на Руси, следует помнить, что в это понятие теория вкладывает не только его размеры, но и феодальный характер самого владения, когда оно обязательно соединяется с эксплуатацией зависимого населения в форме ренты.12
Первым, на мой взгляд, бесспорным свидетельством в пользу существования личного княжеского землевладения представляется хорошо известный историкам рассказ «Повести временных лет» под 1093 г. о досаждавших Всеволоду Ярославичу племянниках: «Седящю бо ему Кыеве, печаль бысть ему от сыновець своих,* яко начаша ему стужати, хотя власти (волостей. — Н.К.): ов сея, ово же другие. Сей же (Всеволод. — Н.К.), омиряя их, раздаваша власти им».13 Но какой статус могли иметь эти пожалования Всеволода вассалам: условный или безусловный, об этом летопись умалчивает.
Для первой половины следующего, XII в. количество свидетельств летописей о существовании княжеского землевладения немного увеличивается, но все же их мало.** Это может свидетельствовать и о неразвитости подобной формы собственности и о незаинтересованности князей, часто перемещавшихся из одной волости в другую, в имениях в тех волостях. Следовательно, княжеская домениальная земельная собственность до середины XII в. почти не отражена в летописях.
Примечания
*. Речь идет в основном о князьях-изгоях, племянниках Всеволода: черниговских Святославичах — Олеге, Давиде и Ярославе, а также о Давиде Игоревиче.
**. Л.В. Черепнин вынужден был признать, что и для XII в. прямых свидетельств о княжеских селах не так уж много, однако считал несомненным существование в то время на Руси развитого княжеского домениального владения (Черепнин Л.В. Спорные вопросы... С. 159).
1. Толочко А.П. Князь в Древней Руси... С. 174.
2. См.: Котляр Н.Ф. К истории возникновения нормы частного землевладения в обычном праве Руси // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989.
3. См., напр.: Хлебников Н. Общество и государство в домонгольский период русской истории. СПб., 1873. С. 102 и др.
4. Греков Б. Д. Киевская Русь. С. 129. За это его через 20 с лишним лет сурово критиковал И.Я. Фроянов, заметив, что, судя по источникам, бояре заводят «села» лишь в XI в. При этом он ссылается лишь на Русскую Правду (Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерк социально-политической истории. Л., 1974. С. 65).
5. Юшков С.В. Нариси з історії виникнення и початкового етапу розвитку феодалізму в Київській Русі. Київ, 1992 (переиздание книги, увидевшей свет в 1938 г.).
6. Черепнин Л.В. Спорные вопросы истории феодальной земельной собственности в IX—XV вв. // Пути развития феодализма. М., 1972. С. 150.
7. Там же. С. 157—158.
8. Черепнин Л.В. Спорные вопросы... С. 158.
9. Зимин А.А. Холопы на Руси. М., 1973. С. 73.
10. См. об этом: Свердлов М.Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 106 сл.
11. Свердлов М.Б. Указ. соч. С. 108.
12. Черепнин Л.В. Еще раз о феодализме в Киевской Руси // Из истории экономической и общественной жизни России. М., 1976. С. 17.
13. Повесть временных лет. С. 142.
| Предыдущая страница | К оглавлению |